Казалось бы, разве нет у них других занятий, кроме как выслеживать сомнительных личностей в темных подворотнях? Это дело даже не ФБР, а частных детективов, которые выуживают грязное белье супругов, чтобы скандал при разводе был наиболее громогласный. И все-таки они здесь.
Капитан напряженно хмурил брови в своей привычной манере, якобы что-то вечно анализируя и рассуждая над бренностью бытия, а, может, созерцая преступность свысока и наблюдая за любыми злодеяниями... Да к черту. Капитан хмурился просто потому, что в гробу видал все эти шпионские посиделки и слежку за преступниками, как минимум не мирового масштаба. Он хотел быть где-то вне этого, быть может, даже сражаться с инопланетной угрозой и защищать друзей. Шпионская часть миссии - удел Наташи, а он ударная сила после.
Роджерс уже было открыл рот, чтобы как можно медленнее растянуть ответ на вопросы напарницы, дабы убить время неторопливой болтовней, как внезапно услышал вибрацию на ее часах. Сменилось время. И отчего-то это мгновение заставило Стива замолчать.

Пробуждение было резким, быстрым, словно горячая вода на отмороженные пальцы. Замерзшим показалось и все тело, будто вновь оказавшееся во льду. Стив резко открыл глаза. Одна его рука крепко сжала круглый щит, что он придерживал коленом, прижимая его к двери машины. Как-то небрежно и отрешенно, словно бы тот - давно не его. Костяшки побелели, а нахмуренные брови, если это вообще возможно, сильнее поползли к переносице. Наташа бы хмыкнула про ранние морщины, потом бы оба пошутили над своим возрастом. Но Наташа не шутила, хмуря свои брови не меньше.
- Роджерс...
Он отреагировал на ее голос так поздно, что, кажется, прожил пару жизней. Лишних, совершенно ему ненужны и не принадлежащих, но так ярко и мгновенно, что цветные пятна еще расползались перед глазами. Возможно, он просто уснул, "клюнул" носом и тут же очнулся, когда реальность поплыла.
- Да, извини, - наконец произнес Стив. - Кажется, я уснул. Нам пора?
Не дожидаясь ответа и, как ему казалось, борясь со сном, Роджерс толкнул дверь авто и вышел, прихватив с собой щит. Ему всегда казалось, что со щитом, но без костюма, в котором он привык сражаться с настоящим врагом, а не разгуливать по подворотням в поисках наркобаронов, он выглядит по меньшей мере глупо. Хлопнула дверь машины и Стив дернулся в сторону. Боковым зрением ему показалось, что машина пошла рябью, будто бы старые телевизоры, к которым он привык, и оказалась зеленого военного цвета, хотя на деле они выезжали из гаража на черном пикапе. Протер глаза и машина вновь стала привычного цвета.
Обман зрения, недосыпание, нервы... Старость.
Он моргнул. Долго, тяжело, в тот самый момент, когда открывал дверь в здание. Нахлынули цветные круги, превращающиеся в дикие картины, много лиц завертелось перед его глазами и он, сам того не заметив, врезался щитом в дверной косяк, создав немного шума.
- Нат, - Стив повернулся к напарнице, уже совсем забыв об их задании. - Какого цвета наша машина?

Медлить было нельзя. Они на задании, пусть и совершенно им не свойственном. Он, символ справедливости и гордости народа, по подворотням ловил идиотов с нелегальным оружием, и отчего-то испытывал к этому смешанные чувства. Ему казалось это и абсолютно правильным, и вместе с тем... Что он здесь делает?
Машина цвета хаки, конечно же. Разве ему могло показаться, что она черного цвета? Не так темна ночь на улице, чтобы путать цвета в полумраке и задавать совершенно глупые вопросы напарнице, когда их ждет дело, не требующее отлагательств. Он покачал головой. Как ответить ей на этот вопрос?  Ведь сам Роджерс не знал, почему ему хочется бежать прочь, искать свое место в этой вселенной, своих людей, свои вещи, свой разум. Найти себя где-то подальше отсюда. Тошнота подступила комом, и Стив тяжело сглотнул.
- Возможно, это задание не такое простое, как нам показалось, - резонно заметил он. - Давай скорее закончим здесь. У меня разболелась голова, - он как-то хмуро усмехнулся и покосился на Романофф: - Только никому не говори.
В духе Капитана. Не бежать, не сдаваться, не верить тому предательскому голоску, кричащему изнутри: "Беги!" Ведь он до последнего гнет свою линию так упрямо и толстолобо, что от себя противно до ломоты в костях. Как будто столько уже ошибок было им совершено лишь из-за собственной непробиваемости. Он шел как танк всегда. Он бы пошел и сейчас, но отчего то не мог...
Стив перестал чувствовать сначала свои руки, как-то скорее неосознанно и по привычке сжимая щит и не давая тому упасть. Затем ноги показались ватными и такими холодными, что, кажется, покрылись инеем. Дрожь прошлась по позвоночнику. Ему было чертовски холодно, непонятно, даже страшно, он будто возвращался во времени в свою ледяную тюрьму, где не было ничего, кроме забвения и мороза. Стивен долго смотрел на Наташу, находясь совсем близко к ней, но будто видел впервые за долгое время. Он так чертовски по ней соскучился... По чему именно? Не знал. Их, может, связывали и многие приключения и жизненные крутые повороты, на которых то она не давала ему упасть, то он поддерживал ее, но вот какие он не помнил. Просто ужасно скучал. Так давно ее не видел, так давно не слышал ее голоса, так давно она не смотрела на него хмуро и прямо.
Сколько они не виделись? Может быть, несколько часов, что готовились к заданию каждый по-своему. Может быть, они не виделись сутки... Или года. Он не видел ее вечность.
- Наташа, - позвал Стивен. - Неужели я...
Он провел ладонью по своему лбу, словно смахивая испарину, если бы она появилась.
Ему захотелось спросить ее, плакала ли она, когда он умер. Пролилась ли из этих холодных и всегда по-военному жестоких глаз хоть одна слезинка по нему, когда прямо в упор кто-то, кого он не помнит, выпустил ему две пули. Пришла ли на его похороны и были ли они хороши? У него заболели три пулевых ранения - одно в груди, второе в животе, третье в спине, пониже лопаток. Три шрама, о которых он и думать забыл или просто не помнил, или же их никогда и не было. Но они болели так явно, что, кажется, кровоточили. И холод, холод... Ужасный холод его ледовой тюрьмы.
Он бы задал все эти вопросы ей, воскликнул, что он вернулся, если бы в его голове все это не звучало так абсурдно и по-детски глупо. Кто-то ковырялся в их головах, насылая странные ведения. Играл с ними жестокие игры, которые были так правдоподобны, что нет-нет да поверишь.
- Эй! Вы двое! Вас никто не приглашал на вечеринку, - из собственных мыслей напарников выдернул голос какого-то доходяги, что направлялся по коридору к ним и держал наготове пистолет, целясь в парочку. Глаза у него были такие огромные, что, кажется, в его голову тоже кто-то влез. Его пистолет в руке дрожал, а у старой-доброй Беретты норовил появиться барабан вместо магазина. И стрелять из такого неясного оружия бандит побаивался.
Не долго думая, Роджерс поднял свой щит, готовясь в любой момент прикрыть себя и Наташу.
- Капитан Америка?! - взвизгнул мужик. - Ты же труп! Черт возьми, тебя похоронили!..
Стивен взглянул на Наташу непонимающе и не дождался ответа.
- Что ты несешь?! - рявкнул он. - Опусти пистолет! Мы не собираемся никого калечить. Мы пришли забрать то, что вам не принадлежит. Вы сами не знаете, что попало вам в руки и можете погубить множество жизней.
- Да о чем ты?! - непонимающе бандит чуть не опустил свой пистолет, пытаясь въехать в происходящее. - Чувак, мы продаем герыч в этом квартале уже лет пять. У Мстителей так плохи дела, что их нанимает наркоконтроль? А этот зеленый... Как его? Халк. Он, наверное, в аэропорту обнюхивает чемоданы? - мужик залился звонким смехом. - Проваливайте-ка! Это никогда не было вашим делом, а с копами мы давно договорились.