Даже богам иногда нужен отдых. К тому же, если ты бог для каких-то других миров, не для этого мира, о, нет. Для этого, который всегда считался ему своим, родным, в какой-то момент времени он оказался приблудным. Чужим среди своих. Не богом, не асом, полукровкой из Йотунхейма. Но, как известно, не боги-то горшки обжигают, и поэтому шансы даны всем на равных, главное - приложить максимум усилий, циничности и настойчивости и вот - он уже сидит на троне Асгарда, полукровка, приблуда, трикстер.
Трон троном, трона бывает не достаточно, если душу, окутанную ледяной дымкой родного мира, царапает изнутри, ломает и крошкой она осыпается на пол. Трон согревает, но к нему в довесок можно приложить еще несколько вещей, так отчаянно желаемых. И он, словно капризный ребенок, добирается до тех предметов, к которым хотелось протянуть руки, один за одним они падают под натиском ума, хитрости и ловкости, один за одним руки ребенка наполняются подарками судьбы, которые он заслужил, заработал, поменял или выпросил. Все что угодно под ноги царю. Выгодно сидеть на троне, пусть и под маской. Теперь он не просто бог, но и царь.
Но даже царям и богам нужен отдых, и голова, словно находясь под чьим-то гипнозом, каждую секунду последних нескольких дней заполнялась одним и тем же образом. Одним и тем же, одним и тем же. День проходил урывками, картинка сминалась, никакого сосредоточения на происходящем, лишь зелень глаз и пламя кудрей.
Трикстер жестом руки Одина велел страже покинуть тронный зал и, дождавшись, пока солдаты выполнят приказ, скинул с себя личину Всеотца и потер переносицу. День ото дня время тянулось все искривленнее, день ото дня терялись целые часы его существования здесь, словно наваждение какое-то, словно кто-то поедал пространство, сужая его, сшивая неровными швами, гнилыми нитками. Оно рвалось обратно, но приносило лишь привкус горечи забытого, не пережитого. Сумбурно. Невнятно. До паники неудержимо.
Лофт махнул рукой, описывая ладонью полукруг. Воздух вокруг задрожал, пошел волнами, следуя за волшебством, которое здесь и сейчас творилось. Оно шло из самой глубины души полу-йотуна, оттуда, где заморозки и расчетливость соприкасались с человечностью.
Через пару секунд манипуляций перед ним возник портал, высотой как раз в его полный рост. Края портала рябили и изредка покрывались синим мерцанием, но это совершенно не играло никакой роли, ибо ценно для царя Асгарда было несколько не это, а то, что находилось по ту сторону. Рыжая шпионка, что спала сном младенца и не слышала, не видела, как открылся портал рядом с ее кроватью. Спала ли она с пистолетом под подушкой? Наверняка. Это не волновало сейчас никого. Тем более - ее похитителя, который вступил в портал уверенной походкой. Ему было достаточно одного шага по Мидгарду, одного взмаха рукой, чтобы женщина не проснулась, не почувствовала угрозы, не заметила, как ее аккуратно взяли на руки и вынесли в другой мир. Выкрали из собственной кровати, лишь бы невнятная, сумбурная тревога, та самая, которая мучила трикстера, как назойливая муха, лишь бы она ушла, ушло это ощущение. Сокровище, которое столько времени доставляло кучу неприятностей, теперь было похищено, что бы его перепрятать. Сокровище, которое внезапно стало так необходимо, что не находилось подходящих слов. Лишь действия нашлись, когда он поднял ее, позволяя одеялу упасть на пол, шагнул обратно в портал, тот же беззвучно закрылся за ним. Что произойдет в ее комнате на утро он не знал и не хотел думать об этом. Сейчас не время и не место. Сейчас лишь отзвук его шагов разносился по мраморным залам дворца, когда он аккуратно шел со своей ношей в одному его известном направлении. И несколько минут спустя он дошел до просторной пустой комнаты. Когда тут успели приготовиться к гостье - кто же мог знать? Временами фрагменты жизни терялись. Возможно тогда-то все и было подготовлено. А сейчас...  Сейчас сокровище было уложено огнем кудрей на золото подушки. Напоследок он довольно улыбнулся, глядя на подрагивающие ресницы шпионки, несвойственно-мягко улыбнулся, сделал еще один пасс рукой и вышел из комнаты. Нужно было вернуться в привычный здешним обитателям образ Одина. Время, отведенное на личное, пока закончилось. А его планы слишком далеко смотрят, чтобы подданные рассмотрели в образе Всеотца его истинную личину.
Он тихо вышел из комнаты, запечатав дверь заклинанием. Нет, она вовсе не пленница. Но меры предосторожности были необходимы.